cheerfulНачало августа в Москве обычно сопровождается жарой, от которой можно укрыться только в помещении, где есть кондиционер. А если это происходило в то время, когда кондиционеров не было? Пережить такое чудесное время года в городе было трудно.
Шёл восьмидесятый год прошлого века и я находился в вагоне метропоезда. Был воскресный день, в середине дня народа было очень мало. Всего несколько человек в изнеможении сидели, нет, скорее полулежали на сидениях, тихо плавясь от духоты. На остановках в открытые двери залетал воздух далёкий от свежего, но люди и этому были рады, жадно глотая волну обновлённого воздуха. Помню, что остановились на станции Комсомольская. На этой станции было всегда много народа, но не в этот час. Никто не вошёл в вагон. Поезд послушно ждал несуществующих пассажиров и стрекотал, как сверчок, как вдруг я увидел бегущего человека кавказской национальности в большом аэродроме. У него был здоровенный живот, большие чёрные усы и расстёгнутый пиджак с белой рубашкой под ним. В руках он тянул два коричневых чемодана невероятных размеров. Они едва не касались пола. Пассажир страстно хотел попасть именно на этот поезд и прикладывал к этому огромные усилия. Его живот описывал мощную амплитуду и колоритная фигура этого товарища привлекала внимание даже у самых растаявших ездоков. Бежать он начал издалека и вот уже подбегал к двери, напротив которой я сидел.
Предупредили о закрытии дверей, которые послушно захлопнулись и голова кавказского гостя в аэродроме осталась между ними внутри вагона, тогда как его большое туловище с грузом в обеих руках стояло на платформе. Необъятная размеров фуражка упала на пол, обнажив блестящую лысину, а его, и без того выпученные чёрные глаза, вылезли из орбит и зрачки быстро вращались в хаотическом направлении. Щёки раздулись, приведя усы в параллельное полу состояние. В звенящей тишине раздался голос незадачливого пассажира:"Всё! Доездился бл..ть!"
Но, поезд не начал своего движения, а водитель, открыл двери, чтобы впустить опоздавшего. И вот в широкий проём двери вваливается здоровая туша кавказца с громадными чемоданами и застывает посреди вагона от неожиданности, озабоченно озираясь по сторонам.
А в вагоне начавшего движение поезда ущемленный гость столицы громким и радостным голосом воскликнул: "Ещэ поэзжу нэмного!".
Journal information